Под конвоем лжи - Страница 100

К оглавлению

100

— Вы делаете ключи, дружище? — спросил Нойманн.

Слесарь вместо ответа указал кивком головы на тиски.

Нойманн вынул из кармана кусок пластилина.

— Вы умеете делать ключи по таким вот штукам?

— Угу. Только вам это обойдется недешево.

— Что вы скажете насчет десяти шиллингов?

Мастер улыбнулся; во рту у него не хватало примерно половины зубов.

— Скажу, что звучит, как сладкая музыка. — Он взял пластилин. — Будет готово завтра к полудню.

— Они нужны мне немедленно.

Слесарь снова улыбнулся своей отталкивающей улыбкой.

— Если надо, значит надо. Придется добавить еще десять бобов.

Нойманн положил деньги на прилавок.

— Если не возражаете, я подожду здесь, пока вы будете работать.

— Располагайтесь.

* * *

После полудня дождь прекратился. Нойманн бродил по городу. Когда ему надоедало идти пешком, он садился на автобус, сходил через несколько остановок и спускался в метро. Он сохранил с детских лет лишь смутные воспоминания о Лондоне и испытал немало удовольствия от проведенного в городе дня. Это было приятное разнообразие после скуки пребывания в Хэмптон-сэндс, где ему было совершенно нечего делать, кроме как бегать, читать и помогать Шону возиться с овцами на лугах. Выйдя из слесарной мастерской с дубликатами ключей в кармане, он снова пересек Темзу по мосту Баттерси. Там он вынул из кармана пластилин с изготовленными Кэтрин отпечатками ключей, смял его, чтобы уничтожить оттиски, и бросил вниз. Комок с громким всплеском скрылся в бурлящей воде.

Он побывал в Челси и в Кенсингтоне и в конце концов попал в Эрлс-корт. Ключи он вложил в конверт, запечатал его и опустил в почтовый ящик Кэтрин. После этого он зашел в битком набитое кафе, где ему все же удалось найти место за столиком у окна, и заказал ленч. Женщина, сидевшая через столик от него, попыталась строить ему глазки, но он отгородился газетой и лишь пару раз выглянул из-за своего щита, чтобы улыбнуться ей. Возможная перспектива казалась довольно соблазнительной: женщина была недурна собой и могла обеспечить ему приятный способ убить остаток дня и на некоторое время скрыться с улиц. Однако это было небезопасно. Он заплатил по счету, подмигнул женщине и вышел.

Еще через пятнадцать минут он зашел в телефонную будку, снял трубку и набрал местный номер. Ему ответил мужчина, говоривший по-английски с сильным акцентом. Нойманн вежливо попросил позвать мистера Смита. Абонент с явно излишним жаром ответил ему, что никакого Смита по этому номеру нет и не было, и с грохотом повесил трубку. Нойманн улыбнулся и тоже повесил трубку на крючок. Этот краткий разговор был осуществлен при помощи самого примитивного кода. Мужчина, ответивший на звонок, был Карлосом Эрнандесом, курьером из португальского посольства. В том случае, если Нойманн звонил ему и просил позвать кого-нибудь, чья фамилия начиналась на букву С, курьер должен был отправиться на Кавендиш-сквер и забрать материалы.

Нойманну предстояло убить еще целый час. Он направился в сторону Кенсингтона, миновал край Гайд-парка и дошел до Мраморной арки. Облака вновь сгустились, снова пошел дождь — сначала холодные крупные, но редкие капли, очень быстро сменившиеся настоящим ливнем. Нойманн поспешил зайти в книжный магазин на маленькой улочке рядом с Протман-сквер. Некоторое время он разглядывал книги, упорно отвергая предложения помощи со стороны темноволосой девушки, которая, стоя на высокой лестнице, расставляла книги по верхним полкам. Он выбрал томик Т.С. Элиота и новый роман Грэма Грина «Ведомство страха». Пока он расплачивался, девушка успела признаться в своей любви к Элиоту и предложить Нойманну вместе выпить кофе, когда у нее в четыре часа будет перерыв. Он отказался, но сказал, что часто бывает в этом районе и обязательно заглянет еще. Девушка улыбнулась, положила книги в бумажный пакет и сказала, что ей это было бы приятно. Нойманн вышел, провожаемый звоном маленького колокольчика, прикрепленного к верхней части двери.

Вскоре он вышел на Кавендиш-сквер. Ливень стих, сменившись противным обложным дождем. Для того чтобы ждать, сидя на скамейке, было слишком холодно и мокро, поэтому он несколько раз обошел площадь, не сводя глаз с одного из подъездов, расположенных в ее юго-западном углу.

После того как он прождал двадцать минут, к этому подъезду подошел какой-то толстяк.

Он был одет в серое пальто, из-под которого выглядывали брюки от серого же костюма, и шляпу-котелок. Вид у него был такой, будто он собирался по меньшей мере ограбить банк. Вставив ключ в замок, он распахнул дверь с таким видом, словно врывался на вражескую территорию, и вошел внутрь. Как только дверь закрылась, Нойманн пересек площадь, вынул из кармана конверт с фотокассетой и опустил его в щель почтового ящика. Тут же он отчетливо услышал, как толстяк запыхтел, нагибаясь, чтобы поднять конверт с пола. Нойманн удалился, но продолжал прогулку по площади, все так же наблюдая за нужным домом. Португальский дипломат вышел оттуда через пять минут, остановил такси и уехал.

Нойманн посмотрел на наручные часы. До поезда оставалось больше часа. Он подумал о том, чтобы вернуться в книжный магазин к общительной девушке. Мысль о кофе и интеллектуальной беседе казалась ему очень привлекательной. Но даже в невинной беседе могли возникнуть потенциальные минные поля. Говорить на языке страны и понимать ее культуру это совершенно разные вещи. Он мог сделать какое-то глупое замечание и вызвать у собеседницы подозрения. Так что лучше было не рисковать.

Он покинул Кавендиш-сквер, держа книги под мышкой, спустился в метро, проехал на восток до Ливерпуль-стрит и сел на первый вечерний поезд для Ханстантона.

100