Под конвоем лжи - Страница 174

174

Деревья раздвинулись, и перед ней оказалось ее тайное убежище.

Она соскользнула вниз по склону и села, прижавшись спиной к большой скале. Наверху ветер злобно раскачивал сосны, но здесь Дженни была защищена от его ярости. Ей было очень жаль, что нельзя развести огонь, но дым, конечно же, выдаст ее. Она извлекла из кучи сосновой хвои свой сундучок, вынула старое шерстяное одеяло и плотно завернулась в него.

Согрелась она почти сразу же. И только тогда расплакалась. Но и плача она не перестала раздумывать о том, что и как ей делать. Сколько времени ей нужно будет выждать, прежде чем можно будет отправиться за помощью. Десять минут? Двадцать минут? Полчаса? А найдет ли она Мэри в доме, когда вернется? А что, если они убьют и ее? Как наяву, перед нею мелькнуло страшное зрелище мертвого тела ее отца. Дженни встряхнула головой, отгоняя ужасное видение, ее снова затрясло, и она еще плотнее завернулась в одеяло.

Тридцать минут. Она выждет здесь тридцать минут. К тому времени они, скорее всего, уедут, и вернуться будет не опасно.

Нойманн остановил машину в самом конце дороги, взял фонарик, который валялся на сиденье рядом с ним, и выскочил из кабины. Включив фонарь, он рысцой побежал между деревьями, поднялся на гребень дюны и спустился с другой стороны. Там он выключил свет, в темноте пересек пляж и вышел к самому краю воды. Ощутив под ногами твердую поверхность мокрого песка на самом краю прибоя, он снова перешел на бег; правда, здесь ему пришлось пригнуть голову, чтобы пробиваться против ветра.

Он восстановил в памяти то утро, когда бегал здесь, на берегу, и встретил Дженни, спустившуюся с дюн. Он хорошо помнил, что у нее был такой вид, как будто в ту ночь она спала где-то неподалеку, и нисколько не сомневался в том, что у нее было поблизости какое-то потайное место, куда она уходила, когда дома ей становилось совсем уж невмоготу. Сейчас она осталась одна, была перепугана и хотела спрятаться. Наверняка она должна была направиться в какое-то место, которое знала очень хорошо — так всегда поступают дети. Нойманн отыскал на пляже место, которое служило ему воображаемой финишной чертой, затем остановился и направился к дюнам.

Поднявшись наверх, он снова включил фонарь, почти сразу же отыскал чуть заметную тропинку и пошел по ней. Тропа привела его к маленькой ложбинке, прикрытой от ветра деревьями и парой больших валунов. Как только он посветил фонарем в ложбинку, луч выхватил из тьмы лицо Дженни Колвилл.

* * *

— Как же вас зовут на самом деле? — спросила Дженни, когда машина медленно ползла в сторону дома Догерти.

— Мое настоящее имя — лейтенант Хорст Нойманн.

— Почему же вы так хорошо говорите по-английски?

— Мой отец был англичанином, и я родился в Лондоне. Мы с матерью переехали в Германию, когда он умер.

— И вы действительно немецкий шпион?

— Что-то в этом роде.

— Что случилось с Шоном и моим отцом?

— Мы вели радиопередачу из сарая Шона, когда твой отец ворвался туда. Шон попытался остановить его, и твой отец его убил. Тогда Кэтрин и я убили твоего отца. Мне очень жаль, Дженни. Все случилось так быстро...

— Замолчите! Не хочу слышать, что вам чего-то жаль!

Нойманн промолчал.

— А что будет дальше? — спросила Дженни, не выдержав даже секундного молчания.

— Мы поедем вдоль побережья до устья Хамбера. Там мы сядем на маленькую лодку, выйдем в море и встретимся с подводной лодкой.

— Я надеюсь, что вас поймают. И очень надеюсь, что вас убьют.

— Я бы сказал, что такая возможность очень вероятна.

— Вы негодяй! Зачем вам нужно было устраивать ту драку с моим отцом из-за меня?

— Потому что ты очень понравилась мне, Дженни Колвилл. Я лгал тебе насчет всего остального, но это чистая правда. А теперь слушай: если ты будешь в точности выполнять то, что я буду говорить, с тобой не случится ничего плохого. Ты меня понимаешь?

Дженни чуть заметно наклонила голову. Нойманн подвел машину к дому Догерти. Дверь открылась, и оттуда вышла Кэтрин. Она подошла к фургону, взглянула на Дженни, перевела взгляд на Нойманна и сказала по-немецки:

— Свяжите ее и посадите в фургон. Мы возьмем ее с собой. Никогда не знаешь, когда может пригодится заложник.

Нойманн покачал головой.

— Лучше будет просто оставить ее здесь, — ответил он на том же языке. — Толку от нее для нас никакого не будет, а она может пострадать.

— По-моему, вы забыли о воинской субординации, лейтенант!

— Нет, майор, — ответил Нойманн, не скрывая сарказма.

— Вот и хорошо. Свяжите ее, и давайте поскорее выбираться из этой забытой богом дыры.

* * *

За веревкой Нойманну пришлось отправиться в сарай. Там он взял керосиновую лампу и бросил последний взгляд на лежавшее на земле тело Шона Догерти, прикрытое старым мешком. Нойманн не мог не чувствовать своей ответственности за ту цепь событий, которая привела к смерти Шона. Если бы он не подрался с Мартином, Мартин этой ночью не ворвался бы в сарай с дробовиком, Шон отправился бы вместе с ними в Германию, а не лежал бы на полу собственного сарая с дырой в половину груди. Он погасил лампу, оставив трупы в темноте, вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Дженни не пыталась сопротивляться и не говорила ему ни единого слова. Нойманн связывал ей руки впереди, чтобы ей было хоть немного удобнее, и не забыл удостовериться в том, что узел не слишком тугой. Затем он связал ей ноги.

Закончив с этим, он взял девушку на руки, донес ее до задней двери фургона, открыл ее и положил Дженни на пол.

После этого он подлил в бак бензина и бросил пустую канистру подальше на луг.

174