Под конвоем лжи - Страница 136

136

* * *

Операция «Литавры» требовала непрерывного поддержания иллюзий, а для этого Вайкери следовало проводить большую часть времени в своем тесном кабинете на Сент-Джеймс-стрит. Как-никак, они старались убедить абвер, а также и своих собственных соратников в том, что Вайкери все еще продолжает поиски немецкого агента, получившего доступ к сверхсекретным документам. Закрыв дверь, он сел за стол. Ему было крайне необходимо хоть немного поспать. Он положил голову на стол, как это делают во время лекций подгулявшие накануне студенты, и закрыл глаза. И сразу же очутился в грязной квартирке в Хокстоне. Он видел перед собой Пеликана и Хоука. Он видел маленьких мальчиков, играющих в замусоренном переулке, видел их бледные лица и тощие от постоянного недоедания ножки, торчащие из шортов. Он видел дохлую моль, крылышки которой уже рассыпались в пыль, а тельце еще не успело. Он слышал органную музыку, гулко разносившуюся по огромному собору. Он думал о Матильде; чувство вины за то, что он не приехал на ее похороны, снова нахлынуло на него и словно кипятком обожгло шею и щеки.

Проклятье. Почему я не могу выкинуть все это из головы хотя бы на несколько минут и чуть-чуть поспать?

Затем ему представился Бутби, расхаживающий по тесной комнатушке и излагающий историю Хоука и Пеликана и той сложной интриги, в которую он втянул Вальтера Шелленберга. Он понял, что никогда не видел Бутби более счастливым: Бутби, вернувшийся на некоторое время к полевой работе, окруженный своими агентами, Бутби, с удовольствием пьющий мерзкий кофе из захватанной эмалированной кружки. Он понял, что недооценивал Бутби или, что было бы точнее, был введен им в заблуждение. Но точно так же пребывало в заблуждении и все управление. Бутби был выдуманной фигурой. Комический бюрократ, красующийся в своем роскошном кабинете, устанавливающий дурацкие правила, выдумавший красную и зеленую лампы над дверью, больше всего на свете страшащийся влажных кругов от стаканов на его драгоценной мебели, — такого человека на самом деле не было. Бэзил Бутби был вовсе не таким. Бэзил Бутби не был никчемным бумагомарателем, Бэзил Бутби был руководителем сети агентов. Лжец. Манипулятор. Обманщик. Вайкери, медленно погружавшийся в дремоту, подумал, что теперь ненавидит Бутби немного меньше. Впрочем, одна вещь сильно беспокоила его. Почему Бутби решил приоткрыть завесу? И почему он сделал это именно сейчас?

Вайкери чувствовал, что его охватывает сон без всяких сновидений. Издали донесся звон «Большого Бена», пробившего десять часов. Звон стих, и лишь телетайпы стрекотали за закрытой дверью. Он хотел спать, и спать, и спать. Он хотел забыть обо всем этом — пусть даже всего на несколько минут. Но прошло совсем немного времени, и он почувствовал, что его покачивает — сначала мягко и осторожно, а потом посильнее. Затем до его сознания дошел звук молодого девичьего голоса — сначала полушепотом, а потом громче и уже с тревогой.

— Профессор Вайкери... Профессор Вайкери... Проснитесь, пожалуйста... Профессор Вайкери... Вы меня слышите?

Вайкери, не поднимая головы, лежавшей на скрещенных руках, открыл глаза. На мгновение ему представилось, что это Элен. Но это была всего лишь Пруденс, ангелоподобная блондинка из машбюро.

— Простите, пожалуйста, что бужу вас, профессор. Но там звонит Гарри Далтон, и он говорит, что дело срочное. Давайте, я принесу вам горячего чаю, бедный вы наш.

Глава 41

Лондон

Кэтрин Блэйк вышла из дома без нескольких минут одиннадцать. Шел холодный моросящий дождь, но непроглядно-темное небо предвещало скорое ухудшение погоды. До свидания с Нойманном оставалось еще три часа. В такие мрачные дни, как сегодня, ее часто подмывало отказаться от своих ритуальных путешествий по Лондону и направиться прямо к месту встречи. Эти путешествия представляли собой монотонный изматывающий труд — непрерывно петлять, то и дело останавливаться, проверяя, нет ли «хвоста», вскакивать на ходу и выскакивать из отъезжающих вагонов метро, ездить на такси и в автобусах. Но это было необходимо, особенно теперь.

Она остановилась около двери, якобы завязывая шарф на горле, а на самом деле чтобы окинуть взглядом улицу. Тихое воскресное утро, машин мало, магазины еще не открывались. Работало только кафе на противоположной стороне улицы. За столиком у окна сидел лысый мужчина, читал газету. Он на мгновение поднял голову, перевернул страницу и снова уставился в газету.

Перед кафе с полдюжины человек ждали автобуса. Кэтрин взглянула на лица и подумала, что уже видела одного из них, возможно, на автобусной остановке, возможно, где-нибудь еще. Она обвела взглядом окна квартир противоположного дома. Если они начнут следить за тобой, то будут использовать для этого стационарный пункт, скорее всего квартиру или комнату над магазином. Она повнимательнее всмотрелась в окна, пытаясь заметить какие-нибудь изменения, лица каких-нибудь людей, рассматривающих ее. Но так ничего и не заметила. Покончив с шарфом, она раскрыла зонтик и направилась по улице под дождем.

В первый автобус она села на Кромвель-род. Он был почти пуст: пара престарелых леди; старик, непрерывно что-то бормотавший себе под нос, и какой-то щуплый, плохо выбритый замухрышка в промокшем плаще, читавший газету. Кэтрин вышла на углу Гайд-парка. Человек с газетой вышел тоже. Кэтрин направилась в парк. Мужчина с газетой поплелся в противоположном направлении, в сторону Пиккадилли. Что там Фогель говорил о филерах МИ-5? Люди, мимо которых ты спокойно пройдешь на улице, и даже не обернешься ни разу и через минуту не узнаешь. Если бы Кэтрин пришлось набирать филеров для службы в МИ-5, то она выбрала бы этого мужчину с газетой.

136