Под конвоем лжи - Страница 137

137

Она прошла на север по неширокой аллее, тянувшейся параллельно Парк-лейн. Дойдя до северного края парка, вдоль которого шла Бейсуотер-род, она развернулась и вновь направилась к углу Гайд-парка. Там она снова изменила направление и еще раз дошла до северного края парка. Теперь она была уверена, что пешком за нею никто не следовал. Пройдя немного по Бейсуотер-род, она остановилась перед почтовым ящиком и бросила в щель пустой неподписанный конверт, чтобы еще раз провериться. Ничего подозрительного. Облака сгустились еще больше, дождь усилился. Она остановила такси и велела водителю ехать в Стоквелл.

Кэтрин расположилась на заднем сиденье и смотрела на струйки дождя, бегущие по стеклам. Когда машина проезжала по мосту Баттерси, ее ощутимо качало от порывов ветра. Машин на улицах было все так же мало. Кэтрин обернулась и посмотрела в маленькое заднее окошко. Позади, на расстоянии ярдов двести, следовал черный фургон. Она разглядела двух человек в кабине.

Кэтрин повернулась вперед и заметила, что таксист смотрел на нее в зеркальце заднего вида. Их глаза на мгновение встретились, и он тут же вновь сосредоточился на дороге. Кэтрин рефлекторным движением запустила руку в сумочку и прикоснулась к рукояти стилета. Такси свернуло в улицу, вдоль которой по обеим сторонам тянулись мрачноватые, похожие, как близнецы, викторианские дома. Здесь почему-то не было ни души: ни машин, ни пешеходов на тротуарах. Кэтрин снова обернулась. Черный фургон исчез.

Она почувствовала, что напряжение отпускает ее. Сегодняшняя встреча была для нее очень важной. Она хотела узнать, что ответил Фогель на ее просьбу об эвакуации из Англии. В глубине души она очень сожалела о том, что ее пришлось послать. Да, она чувствовала, что МИ-5, несомненно, напала на ее след — она допустила несколько ужасных ошибок. Но в то же время она получила доступ к потрясающим документам из сейфа Питера Джордана. Не далее как вчера вечером она сфотографировала документ, украшенный мечом и щитом — эмблемой ГШСЭС — со штампом «ВЫСШАЯ СЕКРЕТНОСТЬ». Было вполне возможно, что ей удалось проникнуть в тайну вторжения. Она не могла быть в этом уверена, поскольку проект, возглавляемый Питером Джорданом, являлся лишь одним из фрагментов гигантской сложной загадки. Но для Берлина, для людей, которые трудились над тем, чтобы собрать воедино все кусочки единой картины, информация, добытая ею в сейфе Питера Джордана, могла оказаться неоценимой, дороже чистого золота. Она чувствовала, что ей хотелось продолжать это занятие, но сама не понимала почему. Это было совершенно нелогично. Она никогда не хотела быть шпионкой; Фогель шантажом заставил ее взяться за эту работу. Она никогда не чувствовала в себе великой преданности Германии. Вообще-то Кэтрин не испытывала никакой преданности ни к кому и ни к чему и сама считала, что именно это и делало ее хорошим агентом. Хотя этим дело не ограничивалось. Фогель всегда называл это игрой. Да, она глубоко втянулась в игру. Ей нравилось противостояние между нею и остальным миром, являвшееся обязательной принадлежностью игры. И она хотела одержать в ней победу. Она хотела выведать тайну вторжения вовсе не для того, чтобы Германия смогла выиграть войну и нацисты захватили власть в Европе на следующее тысячелетие. Это нужно было ей для того, чтобы доказать, что она самая лучшая, лучше, чем все те бездарные идиоты, которых абвер засылал в Англию. Она хотела доказать Фогелю, что умела играть в его игры лучше, чем он сам.

Такси остановилось.

— Вы уверены, что вам нужно именно сюда? — спросил водитель, обернувшись к ней.

Кэтрин посмотрела в окно. Они остановились между двух рядов частично заброшенных и кое-где разбомбленных складов. Улица была пуста. Если кто-то и следил за нею, то он никак не смог бы появиться здесь незамеченным. Она расплатилась с водителем и вышла. Такси уехало. Через несколько секунд на улице появился черный фургон с двумя мужчинами в кабине, проехал мимо нее и скрылся за поворотом. Вход на станцию метрополитена находился совсем рядом. Кэтрин раскрыла зонтик, быстро дошла до станции и купила билет до Лестер-сквер. Когда она спустилась на платформу, поезд уже готов был тронуться. Она вошла в вагон — двери закрылись у нее за спиной — и села на свободное место.

* * *

Хорст Нойманн стоял в парадном дома около Лестер-сквер и ел рыбу с жареным картофелем из газетного кулька. Сунув в рот последний кусок рыбы, он почувствовал, что его подташнивает. И в ту же самую секунду он заметил, что на площади среди небольшой группы пешеходов появилась Кэтрин. Он смял промасленную газету, кинул ее в урну и зашагал следом. Через минуту он поравнялся с нею. Кэтрин глядела прямо перед собой, как будто понятия не имела, что Нойманн идет рядом с нею. Почти не шевеля рукой, она вложила в его ладонь пакетик с кассетами. Он так же безмолвно отдал ей маленький клочок бумаги. После этого они отдалились друг от друга. Нойманн сел на скамью и проводил Кэтрин взглядом.

— И что же потом случилось? — спросил Альфред Вайкери.

— Она вошла на станцию метро «Стоквелл», — сказал Гарри. — Мы послали туда человека, но она уже села в поезд и уехала.

— Проклятье, — пробормотал сквозь зубы Вайкери.

— На станции «Ватерлоо» мы подсадили нашего человека в поезд, и он снова прицепился к ней.

— Сколько времени она оставалась одна?

— Около пяти минут.

— Больше чем достаточно, чтобы встретиться с агентом.

— Боюсь, что так, Альфред.

— И что же дальше?

— Все как обычно. Часа полтора таскала наблюдателей по всему Вест-Энду. В конце концов зашла в кафе и дала нам получасовой перерыв. Оттуда направилась на Лестер-сквер, перешла площадь и отправилась домой, к себе в Эрлс-корт.

137